Предисловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .1-6
Введение. Мнение о связи черты постоянной оседлости евреев с нашими
историко-национальными отношениями к ним. Происхождение учреждения черты
и ближайшие последствия этого . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7-90
Мотивы историко-национальные
I. Предположения о стихийной борьбе с евреями из-за расы и веры;
общие соображения о характере наших современных отношений к евреям;
своеобразность этих отношений; в группе историко-национальных мотивов
подлежат исследованию одни лишь религиозные поводы действия . . . . . . . .91-99
II. Принцип господствующей веры и его влияние на характер отношений
к евреям и иноверцам вообще; характеристическое различие, какое
представляет, в этом случае, православная Русь от прочих христианских
стран; недостаточное, до сего времени, уяснение этого явления по отношению
к евреям, вследствие смешения в понятиях различных, по условиям времени,
политических моментов; вытекающая из этого потребность в рассмотрении
общего хода событий, касающихся проявлений принципа господствующей веры,
в различные эпохи политического существования христианских стран . . . . 100-105
III. Первоначальное появление в религиозно-политической сфере
христианских народов вышесказанного принципа, в смысле жизненного,
органического начала; замечаемые в событиях, его касающихся, две эпохи -
суровая, средневековая, в коей принцип тот отождествлялся, в понятиях,
с безусловною нетерпимостью к иноверцам, и более смягченная, через
усвоение, в той или другой степени, начал веротерпимости; первая
эпоха, на Востоке и Западе, имела бесчеловечные проявления и весьма
продолжительное существование, - на Руси такой эпохи вовсе не было,
вследствие усвоения начал веротерпимости, при самом возникновении у нас
христианства . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 105-111
IV. Характер проявлений принципа господствующей веры в Византии . . . . .111-122
V. Характер проявлений принципа господствующей веры на Западе, среди ост-
и вестготов, в Испании и, вообще, в римско-католических странах . . . . .122-128
VI. Характер проявлений принципа господствующей веры во Франции . . . . .128-155
VII. Характер проявлений принципа господствующей веры в Германии . . . . 155-183
VIII. Переход к Руси. - Мнение русских и еврейских писателей
о безусловной неверотерпимости древней Руси к евреям и предположение
о связи с нашею историко-национальною политикою ограничительных
узаконений, начавшихся при Екатерине II; устанавливаемая, таким образом,
параллель между Русью и другими христианскими странами и необходимость
ближайшего наследования этого предмета, ввиду существования у нас вопроса
о евреях. - Два совершенно различные, по характеру, периода времени:
древне-национальный, когда евреи не состояли в русском подданстве,
и новейший, начинающийся с событием принятия их, в 1772 г., в это
подданство. - Общие черты религиозно-политических отношений к евреям
и другим единоверцам в древней Руси; оберегательная политика внутреннего
ее домостроительства и ее влияние на характер сказанных отношений:
необходимость исследования - не представляли ли эти последние,
с моментов их первоначального зарождения, что-либо исключительное
по отношению собственно к евреям . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 183-200
IX. Религиозный фанатизм к евреям на Востоке - в Византии и на Западе -
в римско-католических странах, как явление в христианском мире, которое
могло повлиять и на христианскую Русь; умеренность и сдержанность,
напротив, этой последней в религиозном рвении, вследствие водворившихся
в ней, тотчас, с принятием христианства, более правильных понятий
о церкви и ее миссии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 200-205
Х. Сущность истинно-православных взглядов и понятий о церкви и отношениях
к ней государственной власти. Уклонение от таких взглядов и понятий
римских первосвященников или пап, стремившихся к признанию себя
непогрешимыми и присвоению, вместе, политической власти; ненормальность
отношений к церкви и византийских монархов, стремившихся, напротив,
к присвоению себе духовной власти; нарушение, вследствие этого,
и на Востоке, и на Западе, гармонических отношений между церковью
и государством, как двумя самостоятельными, в относительных их сферах,
органами; религиозный фанатизм, как результат такой анормальности
в их взаимных между собою отношениях; Русь, с самого начала, усвоила
порядок в этих отношениях, более соответствующий их идеалу . . . . . . . 205-213
XI. Сложившиеся, при самом возникновении христианства на Руси,
православные понятия о взаимных отношениях духовной власти - отцов
и святителей церкви и светской - князей и государей; сознание теми
и другими своей самостоятельности, в относительных своих сферах,
и установление, вследствие этого, обычаем, принципа невмешательства
последних в чисто-духовную, а первых - в чисто-светскую, политическую
область, с подчинением внешних дел церковных власти князей, в качестве
первородных сынов церкви; усвоение этого порядка и царями, в московском
периоде, - порядка, сдерживавшего проявления религиозного фанатизма
с той и другой стороны, не вносившего бытовую нетерпимость к иноверцам
и ограничившего обязанности княжеской и царской власти, по отношению
к церкви, преимущественно, одною целью ее обороны и защиты от соблазнов
и совращений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 213-222
XII. Первоначальные зарождения отношений к евреям, под влиянием
этого порядка. В допетровской Руси, веротерпимость была обычная,
не обеспеченная положительным выражением закона; вследствие этого,
о характере отношений к евреям, в те времена, можно судить только
по образу действия, относительно их, наших князей и государей;
недостаток в исторических трудах, для выяснения, с точностью, фактов
касающихся этого предмета; частая, поэтому, ошибочность выводов
и заключений об исключительном образе действия, по отношению к евреям;
введенный нашими историками обычай судить о принципиальности образа
действия относительно евреев по одним чисто случайным явлениям;
изображение Костомаровым преп. Феодосия Печерского проповедником
безусловной нетерпимости к евреям; крайняя несправедливость
и неуместность такого взгляда об одном из первых отцов нашей церкви;
замечаемое, напротив, в преп. Феодосии и других святителях наших
строгое разграничение, в понятиях, нетерпимости духовной к иудейству
от общественной или политической - к его последователям; несклонность,
вследствие этого, самих князей и царей к перенесению религиозной
нетерпимости в политическую сферу; древние церковно-гражданские
постановления свидетельствуют скорее о терпимости, чем о нетерпимости
к евреям; установившиеся кары за нарушение ими тех постановлений;
признаки, искони установившегося, обычного для евреев права свободного
пребывания на русских землях; факты их спокойного проживательства
в Киеве; крайняя недостоверность исторического рассказа об изгнании
их оттуда Владимиром Мономахом; неосновательность заключения
о принципиальной нетерпимости к евреям, по летописному рассказу,
о плаче по Андрею Боголюбскому киевлянина Кузьмище; признаки
спокойного пребывания евреев, кроме Киева, и в других русских землях;
причина малого их числа в них, после подпадения, в XV ст., юго-западной
Руси под владычество Литвы и Польши; влияние на отношения к тамошним
евреям появившегося обычая допускать в Россию оттуда и, вообще,
с Запада, торговых людей не иначе как по договорам и грамотам . . . . . .222-248
XIII. Отсутствие и в царском периоде признаков принципиально-религиозной
исключительности, даже по отношению к евреям польско-литовским; настоящие
причины случая жестокости Иоанна Грозного с евреями в Полоцке, как
равно его отказа Сигизмунду II Августу в допущении к нам подвластных
ему евреев; отсутствие всяких достоверных исторических следов о борьбе
с иудейством, из-за склонности евреев к совращениям в свою веру; евреи
принимались князьями в дружину, а в XV в. - и в казачество; появление
ереси, названной жидовскою; крайняя сомнительность происхождения ее от
евреев, так точно, как и ереси Бакшина и Косого; причина дипломатического
в начале XVI ст. ответа посла Василия III, Дмитрия, в Риме, историку
Павлу Иовию о недозволении евреям въезжать в Россию; несогласность этого
ответа с действительностью; несомненность, напротив, факта, что в России
существовали и свои евреи, что они не находились в бесправном состоянии,
и что, по договорам с Польшею, допускались к нам и тамошние евреи;
случаи высылок евреев из Москвы и России, о которых повествуется нашими
историками, со слов иностранных писателей, могли касаться лишь польско-
литовских евреев и происходили по торговым причинам и национальной,
вообще, неприязни к Польше; это подтверждается и повествованиями,
содержащимися в "Очерке торговли Московского государства в XVI и XVII
ст." - Костомарова; настоящий смысл указа царя Феодора Алексеевича
о высылке из Москвы евреев, приехавших туда утайкою, с товарами;
умолчание русскими историками о евреях, обитавших в московской Руси;
замечаемое в царствование Алексея Михайловича законодательное различие
евреев своих, русских, от чужеземных - польско-литовских; отсутствие
в то время всякой идеи о локализации евреев . . . . . . . . . . . . . . .248-273
XIV. Отношения к евреям со вступлением на престол Дома Романовых;
законодательные признаки существования евреев среди русского населения;
воспрещение евреям и другим некрещеным людям держать в услужении
православных людей, по найму и крепостям; отсутствие в этом церковно-
гражданском постановлении, как и во всем Уложении царя Алексея
Михайловича, признаков религиозной исключительности, по отношению
к евреям; указы этого царя 30 июля 1654 г. и 30 января 1667 г., из коих
усматривается факт допущения евреев к постоянному жительству в России,
как отдельными личностями, так и в виде сплошного населения, в качестве
подвластных ей людей; евреи эти делаются предметом договоров с Польшей;
признаки уважения царей к личности еврея, какое, в том же веке,
не существовало еще ни в Германии, ни во Франции . . . . . . . . . . . . 273-295
XV. Признаки умножения, в половине XVII ст., числа евреев в Московской
Руси; отсутствие в исторических трудах специальных исследований о таких
евреях; это дает повод к ошибочным предположениям, что их в сказанной
Руси вовсе не существовало, вследствие безусловной нетерпимости иудея
на землях русских; заблуждения, в какие впадают, вследствие этого, по
этому предмету, иностранные писатели; французский публицист Леруа-Болье
утверждает с уверенностью, что евреи не допускались в Россию еще при
первых царях из Дома Романовых; составляется, таким образом, ошибочное
представление, что, по отношению к евреям, историко-национальным девизом
России было их изгнание из нее и недопущение в нее; еврейские писатели
примешивают к этому предположения о существовании в русских государях
идеи утилитаризма, из таких же своекорыстных целей, какими побуждались
властители христианских стран на Западе; стремление русских писателей
вселения в обществе мысли о нетерпимости Руси к евреям и в царском
периоде; несостоятельность данных, какими они пользуются, в этом
случае, черпая их из области внешних наших сношений с Польшею и другими
иностранными державами; противоречие, в какое они впадают с самими собою,
по этому предмету . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .273-312
XVI. Разбор значения исторического факта о включении, во время смут,
при избрании на царство польского королевича Владислава, в предварительные
с ним соглашения, требования, чтобы "Жидом в Российское Государство
с торгом и никоторыми делы не ездити" . . . . . . . . . . . . . . . . . .312-324
XVII. Попытка некоторых писателей доказать интолерантность Руси к евреям
в XVII столетии на основании сочинения Юрия Крижаница: "Разговоры
о владетельстве" . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 324-338
XVIII. Ошибочное истолкование Костомаровым и другими писателями факта
умножения евреев в царском периоде, начиная с царя Алексея Михайловича,
послаблениями к ним и религиозною распущенностью московских святителей;
крайне пристрастные суждения того же историка о евреях, по сочинению
южнорусского монаха Галятовского: "Мессия Правдивый"; сознание
Костомаровым недостаточной справедливости обвинения одних евреев в том
состоянии, в каком находились православные храмы в Польше; неверность
его предположения о национальной нетерпимости к евреям малороссийского
народа и противоречие, в какое он впадает относительно этого, с самим
собою; несообразность его же предположения, что причина вышеупомянутого
умножения евреев в царском периоде могла происходить от скрытного
и совершенно бесправного появления их в Московском государстве;
ошибочность выводов и заключений о личной нетерпимости царя Алексея
Михайловича к евреям, из его повелений об их высылке из Могилева
и Вильны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 338-356
XIX. Крайняя недостоверность повествований историка Соловьева
об исключительной религиозно-бытовой нетерпимости Петра I к евреям;
совершенное отсутствие такой нетерпимости к евреям, начиная с Владимира
Святого и кончая этим царем . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .356-357
ХХ. Отсутствие фанатизма и чувство человечности в отношениях к иноверцам,
в том числе и к евреям, святителей церкви и всех вообще наших
православных государей; избиравшиеся ими способы к распространению среди
иноверцев, располагавшие их скорее к удержанию этих последних в пределах
русской страны, чем к их изгнанию из нее; совершенное, вследствие этого,
несуществование в удельно-вечевом и царском периодах обычая единичных или
поголовных изгнаний людей за исповедание ими прирожденной им иноверной
религии, т.е. людей, не принадлежавших к внутреннему расколу, в качестве
отпадших от православия (отщепенцев); меры воспрещения совращений
и домашних общений между крещеными и некрещеными, под страхом наказаний
и казней, сами по себе, не составляли воспрещения права пребывания
на Руси, но скорее указывают на существование такого права; сказанные
меры не представляли ничего исключительного, относительно евреев,
распространяясь одинаково на всех вообще некрещеных людей, к числу которых,
в московском периоде, стали относить христиан иноверных исповеданий;
сравнительно большая строгость наказаний за совращение в нехристианскую
веру, объясняющаяся духовно-религиозными взглядами на этот предмет,
не указывает, равным образом, на что-либо исключительное по отношению
к евреям . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 357-374
XXI. Религиозные гонения на евреев еще менее могли возникнуть при Петре I
невзирая на строгость его отношений к своим обязанностям по обороне
и защите интересов церкви; реформы его побуждали к уступкам в пользу
вероисповедных прав иноверцев; робость, в этом отношении, некоторых
великорусских святителей, но, в то же время, отсутствие в них всякой
склонности побуждать царя к религиозным гонениям евреев и других
иноверцев; взгляды Петра на свободу совести в деле религии; он не
руководствовался симпатиями или антипатиями в своем политическом образе
действия, по отношению к иноверцам . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 374-384
XXII. Возникшее в св. Синоде, при Петре I, за два года до его
кончины, в ноябре 1722 г., дело о еврее Борохе и других, по изветам
в преступлениях религиозного характера; сущность обвинений, содержащихся
в изветах; состоявшееся тогда же постановление синода, по поводу этих
изветов, с требованиями, между прочим, о лишении тех евреев права
содержания откупов и о воспрещении всем, вообще, евреям права жительства
среди православного населения, т.е. другими словами, о поголовном их
изгнании из России; неприведение тех мер в исполнение при жизни Петра I;
крайняя недостоверность существования указа его, 26 января 1725 г., т.е
подписанного будто им за два дня до своей кончины, о лишении еврея
Бороха-Лейбова с товарищами права содержания откупов и о высылке их
из России; указ такой состоялся лишь через два года после кончины Петра,
14 марта 1827 н., при императрице Екатерине I; отсутствие всяких следов
о намерении Петра привести в исполнение постановление синода и по
предмету о поголовном изгнании евреев из России; мера эта приведена
во исполнение тоже указом Екатерины I, воспоследовавшим вслед за
вышеозначенным, 26 апреля 1827 г.; Петр, до последних минут своей
жизни, остался верен древне-национальной, обычной, веротерпимости
ко всем вообще иноверцам, не исключая и евреев . . . . . . . . . . . . . 384-399
XXIII. Архивное открытие автора сочинения: "История русского
законодательства о евреях", кн. Голицына, что указ Екатерины I
об изгнании евреев из России состоялся по настоянию кн. Меньшикова;
несогласность этой меры с интересами местных жителей и
общегосударственными; в личных побуждениях императриц Анны Иоанновны
и Елисаветы Петровны, к закрытию евреям доступа в Россию, заметны
исключительно религиозные поводы действия; отсутствие следов,
чтобы побудительною, в этом случае, причиною служил какой-либо
воспоследовавший от евреев вред, для религиозно-нравственных
и материальных интересов государства и местного его населения . . . . . .399-407
XXIV. Рассмотрение причин проявившейся в названных императрицах
несогласной с древне-национальною политикою религиозной исключительности
к евреям. - Проявившееся, вследствие политических обстоятельств,
раздвоение православного духовенства на южнорусское и великорусское;
первое получает свое образование в киевской духовной школе или коллегии;
проникновение туда схоластического образования римско-латинского духа,
при польском владычестве; внесение этого образования, в XVII ст.,
Симеоном Полоцким и другими, из южнорусского духовенства, в Московскую
Русь; предпочтительное назначение Петром I на святительские места
духовных лиц из этого духовенства; образование из него же первоначального
состава синода, в лице Стефана Яворского, Феодосия Яновского, Феофана
Прокоповича и Феофилакта Лопатинского; царение в этих святителях,
как обучавшихся в киевской школе, римско-латинского духа и свойственных
ему взглядов на христианское благочестие, в деле отношений к иноверцам
и особенно иудейской веры; совершенное отличие названных иерархов,
по образу жизни, от первых отцов русской православной церкви и таких
великорусских святителей, как св. Дмитрий Ростовский, св. Митрофаний
Воронежский, св. Тихон Задонский и др.; этим объясняется, главным
образом, состоявшееся в сказанном коллегиальном составе синода
постановление, между прочим, и о воспрещении жительства евреям среди
православного населения; постановление этого рода есть первое со времен
Владимира Святого и единственное в истории Русской церкви; с русско-
православной точки зрения Петра I, изгнание евреев из России не являлось
актом христианского благочестия, но оно являлось таковым в сознании
последовавших за ним императриц . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .407-423
XXV. Первоначальное появление, при Екатерине I, указа об изгнании
евреев . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 423-438
XXVI. Религиозные поводы действия, в смысле историко-национальных
мотивов, сохранили, однако, свое практическое значение и для
современной Руси, в деле определения правового положения всех,
вообще, иноверных исповеданий, в том числе и еврейского. Наше настоящее
связывается в этом случае с нашим прошлым - древним, вековым принципом
господствующей веры, или государственной религии; принцип этот сохранил
у нас значение органического начала и завещан нам стариной, вместе
с началами веротерпимости, в смысле одного из главных, коренных,
устоев нашей русской национальной жизни; под его влиянием создалось
у нас то гармоническое единение Государства с Церковью, плодом которого
была веротерпимость сперва обычная, а потом обеспеченная положительными
законами; ошибочность, поэтому, предположений спекулятивных мыслителей,
что сказанный принцип не совместим с началами веротерпимости и что
он совершенно исчез из политической сферы конституционных государств;
усваиваемые такими государствами спекулятивные теории о религиозной
свободе и совершенном отделении Государства от Церкви являются,
по настоящее время, на самом деле лишь попытками, не достигающими,
вообще, своей цели, не только в Старом Свете, но и в Новом - в Северо-
Американских Штатах; неверотерпимость и при этом порядке вещей
проявлялась там в суровых, средневековых формах, каких на Руси никогда
не существовало; вековой союз у нас Государства с своею поместною,
русско-православною Церковью составляет одно из насущнейших условий
нашей национально-политической жизни, внутренней и внешней . . . . . . . 438-453
XXVII. Рассмотрение причин этого явления; каждое положительное вероучение
проявляет себя внешним образом, в виде отдельного, самостоятельного,
учреждения, именуемого исповеданием, или, в христианском мире - церковью;
возможность их столкновения между собою в политической сфере; усвоение
некоторыми из них политических стремлений; принцип государственной
религии, обеспечивая у нас твердость и незыблемость векового союза
Государства с Церковью, служит вместе вернейшим оплотом против
иноземных пропаганд, вносящих с собою не свойственные Руси фанатизм
и неверотерпимость; имеющиеся в русской церковной истории примеры
опасности для внутренних и внешних интересов России попыток
к видоизменению древних форм отношений государства к церкви;
охрана законами этой последней вынуждается, в настоящее время,
более чем когда-либо появлением сект, с стремлениями к пропаганде
своих тенденциозных идей, между прочим, и по отношению к евреям;
предположения антисемитов, что их цели могут найти поддержку в принципе
господствующей веры, что он, сам по себе, есть источник неверотерпимости
и что церковь наша нуждается в исключительных мерах к ее обороне и защите
от иудаизма . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .453-462
XXVIII. Иудаизм, из всех положительных вероучений, представляет наименее
опасности для интересов господствующей церкви, по отсутствию в нем
всякой принципиальной склонности к пропаганде; авторитет в этом случае
заслуженного профессора с.-петербургского университета Д.А. Хвольсона,
нашего ученого ориенталиста; евреи-талмудисты отличаются внутренним,
но не внешним фанатизмом, стремящимся к прозелитизму; это подтверждается
опытом как в заграничных странах, так и у нас; легендарный вымысел
об употреблении евреями христианской крови, при обрядовых действиях,
имел отношение скорее к внутреннему, чем внешнему фанатизму евреев;
отсутствие в русской церковной истории следов борьбы с иудаизмом, такой,
какая нередко встречалась с магометанством; единичные случаи совращения
не могут приниматься за существование среди евреев принципиальной
склонности к пропаганде и ее организации; Россия имеет ныне вековую
экспертизу относительно совершенной безопасности евреев в этом
отношении; ошибочность предположений о еврейском происхождении секты
субботников . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .462-504